Книга Коллекция «Romantic» - Шарлотта Ульрих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да… это главное…
И он рассказывал, а я ободряюще смеялась, задавала вопросы, а потом снова оборачивалась на дверь.
Ты все еще надеешься? Но это только в фильмах герой появляется в последние минуты спасает героиню, вынося ее на руках.
— Это моя любимая песня, — сказал Дёся.
— М-м-м? — не поняла я.
— «Отель Калифорния».
Я прислушалась. Да, она была у меня на диске «Romantiс Collection».
— А у тебя какая?
— А у меня нет.
— Так не бывает.
Я подумала, но ничего не вспомнила.
— Не знаю, — пожала плечами. — У меня нет.
Потом мы молчали, и я вслушивалась в слова песни.
Я разглядывала разноцветные лучи, бегающие по залу. Они прыгали, исчезали, появлялись снова, я поражалась их зыбкости, недолговечности. Что-то вертелось в мыслях, что-то важное, то, что необходимо понять, пока оно еще здесь, пока не ускользнуло…
Сейчас я танцую здесь и на что-то смотрю. Я пыталась уцепиться и проанализировать. Завтра — буду дома. Но дом как будто не существовал. Да и ничего не существовало. Я вспоминала прошедшую неделю, но в ней невозможно было что-то изменить. Да, ладно, в неделе, в этом дне. Что я сделала не так? Что мне делать дальше? Или нет, позволено ли мне что-то делать дальше, ведь я словно заперта в этом отрезке времени, который длится сейчас, как в сарае. Да, в нем можно делать все, что угодно, и, может, даже наслаждаться этой свободой, но только не выходя за его пределы.
Но что я могу сделать на этой ненужной дискотеке, с этим случайным другом парня моей сестры. В то-то и дело, что ВСЕ! Потому что, нет разницы.
После танца Дёся почему-то отошел к стене и сел на корточки.
— Что случилось? — подбежала ко мне Ленка. — Что ты ему сказала?
— Ничего.
Она с тем же вопросом направилась к нему. Дёся замотал головой, показывая, что все в порядке. Через какое-то время достал маркер и на обрывке билетов начал что-то выводить.
— Читай! — подошел он после и вальяжно протянул листок.
Я посмотрела на жирные, кривые и непонятные буквы, а потом на Дёсю.
— Ты читай! — повторил он.
Я покачала головой. Тогда он, наклонившись к моему уху, постарался перекричать музыку:
Он, что тоже уловил это ощущение зыбкой реальности?
Я улыбнулась. Одна не останусь, мысленно сказала Саше, но Дёся задрал подбородок и усмехнулся:
— Приедешь домой и будешь хвастаться: «Вот у меня парень был, он стихи написал!»
Я перестала улыбаться. Потом расхохоталась. Громко. Я больше не собиралась ловиться на том, что у кого-то ко мне могут возникнуть глубокие чувства. Их нет! Вообще!
* * *
Вечером в лагере устроили концерт на летней сцене. Выступали какие-то дети, пели песни. Гера сначала усадил меня на первый ряд, но сказали, это места для малышей, тогда увел подальше, но там огромные колонки оглушали нас.
Я вдруг почувствовала тоску, столь сильную тоску и одиночество, что прямо срывайся с места и беги. Но куда?
Куда бежать! Я заперта!
Пару раз оглядывалась, смотрела на темноту под деревьями. Бродить там одной, смотреть на черные ветки, разглядывать дорожки в свете фонарей. НЕВОЗМОЖНО! И не потому невозможно, что со стороны покажется странно, не потому, что обратят внимание, или Гера с Владимиром Николаевичем пойдут искать, а потому, что я ЗНАЛА: там, среди деревьев, ждет еще большая тоска. Там, среди деревьев наблюдателей нет! Мне не куда бежать.
Потом, уже на дискотеке, немного отлегло. Гера пригласил меня танцевать, я положила руку ему на плечо, и подумала, что с ним все же приятнее. Так зачем ломиться в дверь, которая, может, не существует? Скорее всего! Уверена! Не существует!
Я узнала ту же песню. Нет. Может, я не испытываю особой радости или счастья, но разве это не есть настоящая жизнь? В настоящей жизни нет места бурным эмоциям. Эмоции — это удел мечтаний. И теперь я точно знаю, что кажущаяся пустота окружающего — это нормальное явление, в жизни не обязательно каждую секунду испытывать чувства. Они, скорее всего, вообще не нужны.
Я посмотрела на Геру и снова отметила, что он хотя бы высокий. «Высокий — значит, красивый», — вспомнила свою прежнюю убежденность. И есть еще кое что приятное: завтра, с утра, мне не придется испытывать стыд. Я смогла удержаться, я не сбежала! Я была в рамках, и действовала соответствующе! А то, что страдала? Так это колонки визжали уж больно противно! Разве нет?
